Берег Скардара - Страница 127

127

Яна конечно же заметила мое состояние и постаралась успокоить меня: мол, все уже закончилось, и хотела ли она того, или не очень, теперь она моя жена.

Это к тому, что последние три недели перед свадьбой, стоило мне только завести о ней разговор, Янианна тут же напускала на себя равнодушно-холодный вид и начинала рассуждать:

— Да я вот даже не знаю, Артуа, стоит ли нам все это затевать? Вдруг ты опять сбежишь? Мне же нужен мужчина надежный, трудно будет одной трех детей поднимать.

Вид при этом Яна имела такой убедительный, что я начинал воспринимать ее слова всерьез.

Словом, кровушки моей моя будущая жена попила вдоволь еще до свадьбы.

Все это не мешало мне расхаживать везде с самым гордым видом. Почему-то считается, что в том случае, когда женщина родит двойню, не говоря уже о тройне, главным образом тут замешан мужчина. Мол, силен мужик, надо же, как смог! Наше же мужское дело всегда одинаково, и когда один ребенок рождается, и когда больше их, и когда вообще нисколько не получилось. Хотя само дело весьма не обременительно, тут, я думаю, со мной все согласятся. Все остальное зависит только от женщины. Но факт оставался фактом, два сына и дочь, здоровые такие карапузы, в которых я души не чаял.

Праздничный бал был в самом разгаре, когда один из его распорядителей, поймав мой взгляд, выразительно склонил голову: все готово.

Пойдем, любимая, такие вещи не смотрят сквозь окна, пусть даже огромные. Уже за спиной послышался голос распорядителя, уведомившего собравшихся гостей, что по случаю торжеств им будет предложено необычайное зрелище и, чтобы увидеть его, следует выйти на открытый воздух.

Я стоял затаив дыхание, как все произойдет? Яна недоумевала. И тут раздался грохот первого пушечного залпа. Несколько томительных мгновений, показавшихся мне вечностью, — и небо взорвалось мириадами разноцветных огней. Следующий залп, потом еще и еще. Какое-то время стояла тишина, прерываемая звуками пушечной стрельбы, а затем…

Затем каждый новый залп сопровождался восторженными криками всегда такой невозмутимой аристократии. Люди указывали руками в небо, позабыв о том, что это является признаком дурного тона. А залпы следовали один за другим…

Когда закончился салют, некоторое время стояла тишина. И только из городских кварталов доносился восторженный рев людей, праздновавших свадьбу своей императрицы. Потом все потянулись во дворец, на ходу обмениваясь впечатлениями. А мы с Яной еще долго стояли, обнявшись, глядя на звездное небо.

Салют продолжался всего двадцать минут, и дело было не в том, что я решил сэкономить золото. Нет, просто мне хотелось, чтобы представление не успело наскучить, чтобы закончилось на самом интересном месте. Ведь именно так оно производит наибольшее впечатление.

И пусть салют не был таким, каким я привык видеть его раньше, его огни не затерялись на фоне больших, почти огромных огоньков местного звездного неба. Наоборот, это сочетание давало такой необычайный эффект, что даже я был впечатлен не меньше тех, кто видел это зрелище впервые в жизни.

Яна, прижимавшаяся ко мне все время фейерверка, притихшая, когда закончился салют и погасли последние огоньки, сказала:

— Ты все же смог достать для меня звезды с неба…

Я шел по дворцу, держа под мышкой толстую папку в сафьяновой зеленой обложке. «Главней всего — погода в доме…»

По-моему, это был один из родственников Колина Макрудера, то ли его кузен, то ли еще не пойми кто, спешно юркнувший в одну из дворцовых дверей. Не стоило беспокоиться, у меня ни сын за отца, ни отец за сына, ни тем более родственник за родственника не отвечает.

Не так давно у меня была встреча с Макрудером. Я бы давно уже его простил: подумаешь, кто теперь вспомнит о проблемах, которые он мне время от времени создавал. Я их и сам себе создаю, причем значительно лучше и значительно чаще. Только Марта…

Пусть она погибла и не от его руки, пусть это вообще произошло случайно… Но мне до сих пор было очень жаль ее. Женщину, ставшую мне в этом мире второй матерью.

Макрудер стоял передо мной, старательно делая вид, что ему не страшно. И все же было заметно, что это совсем не так.

Мальчик, вероятно, тебе все же удалось понять, что важно не то, что стоит за твоей спиной, могущество рода, например, имеющего даже право на престолонаследие. Нет, дело только в том, что внутри тебя. Хотя очень сомневаюсь в этом. В твоей жизни не было встречи с бароном Эрихом Горднером, и мне тебя очень жаль.

— Граф, — обратился я к нему, — я слышал, что в Монтарно у вас полно родственников?

— Да, это так, ваше величество… господин дерториер. — Голос у него все же предательски дрогнул.

Я усмехнулся, в первый раз услышав такое сложное обращение.

— Мне кажется, что вам имеет смысл навестить их и погостить немного. Лет этак пятнадцать — двадцать.

Прощать — удел сильных. Кто это сказал? Или я только что сам придумал?

Теперь я знаю, кто стоял за его спиной, кто его направлял, ведь Макрудер был всего лишь пешкой в чужой игре. Знаю, откуда у меня большинство проблем и в Империи, и даже за ее пределами. Но всему свое время.

Я знаю и то, что Макрудер успел стать отцом, наши дети и родились-то чуть ли не в один день. И все же я не мог его видеть, слишком дорога мне была Марта. Так что будет лучше, если он уедет, уедет далеко и навсегда.

Обо всем этом мне рассказал граф Анри Коллайн, и ему я доверяю больше, чем себе. Единственное, что меня порадовало во всей этой истории, так это то, что в ней не был замешан начальник Тайной стражи граф Кенгриф Сток.

127