Берег Скардара - Страница 81

— Никаких проблем в связи с этим не возникло.

Иджин привел с собой полтора десятка человек. Среди них оказалось несколько парней из его абордажной команды на «Воителе», с которыми мы вместе захватывали «Буревестник». Остальные были офицерами и почти все — его родственники. Именно в офицерах мы больше всего и нуждались.

«Рассадник крамолы, — думал я, глядя на них, вспоминая Минура и улыбаясь. — Да и плевать. И Минуру удобно. Он, наверное, даже мечтал об этом: собрать всех своих врагов в одном месте. Удобнее будет прихлопнуть при нужде».

Сам же дир Пьетроссо мотивировал свой перевод на «Мелиссу» тем, что в моем обществе ему не бывает скучно. Это уж точно, Иджин, и ты еще не раз пожалеешь, что связался со мной, настолько тебе не будет скучно.

Первым долгом я отменил телесные наказания. Увидел, как одного из матросов наказывают линьками, подошел, отобрал их и выбросил за борт. Нет, не от доброты своей душевной. На корабле собралась как раз та категория людей, что любой добрый поступок воспринимает как слабость. К тому времени мы уже вышли в море, и я приказал выстроить всех людей на шкафуте. Прошел вдоль строя, заглядывая в глаза…

Они были разными, эти люди, бородатыми мужиками в годах и совсем юнцами, на чьих лицах пробивался первый пушок. И смотрели они по-разному. Кто-то угрюмо, словно говоря, что лишь крайняя нужда заставила его ступить на палубу этого корыта. Кто-то — с вызовом: мол, всяких за свою жизнь видывали. Попадались и те, в чьих взглядах читался чуть ли не восторг. Это была работа Гриттера, и не представляю даже, что он им наплел. Восторженные взгляды были у самых молодых. Эх, молодость, молодость. Вам бы еще у мамкиной юбки сидеть и девчонок лапать, чтобы замирало сердце да дух перехватывало от жажды еще не изведанного, но уже такого желанного. Пройдясь раз-другой перед строем, я остановился посередине.

— Наказание у нас будет только одно, — заявил я, выразительно указав глазами на рей, на ноке которого обычно и прилаживают веревку с петлей, чтобы перекрыть доступ к кислороду. — И, очень надеюсь, что до этого дело не дойдет. А вот спокойной жизни не ждите, ее не будет.

Не будет, потому что мы действительно должны стать экипажем боевого корабля. Мы должны понять, что отныне наши жизни зависят друг от друга, и совершенно неважно, кто из нас чем занимается. Так что предстоит нам учиться долго и упорно. Запомните слова одного великого человека, их в этом мире еще никто не произносил: тяжело в учении — легко в бою. И самым страшным наказанием должна стать не петля, а то, что с этого корабля спишут на берег.

Вам же, господа офицеры, тоже необходимо понять. Не их, а вас нужно наказывать линьками, если смотрят неуважительно, что-то бурчат в ответ и не бегом отправляются выполнять распоряжения. Это вы делаете что-то не так, вы не можете стать для них авторитетом, а значит, для кого-то первый поход на «Мелиссе» так и останется единственным.

Учебные тревоги стали для экипажа такой же обыденной вещью, как сигнал на обед и ужин. Независимо от времени суток приходилось появляться на мостике, обряженным в кирасу и шлем. Это важно — люди должны видеть, что учения обязательны для всех, невзирая на чины и лица. Что никто не спит, когда по кораблю объявлена учебная тревога и когда остальные сломя голову несутся к положенным им постам.

Конечно, нравилось это не всем. Недовольные находятся всегда, даже когда все хорошо, такая уж натура у некоторых, и никуда от этого не деться. Но экипаж на глазах становился именно экипажем…

«Эй, моряк, ты слишком долго плавал…» Вот же привязалась, черт бы ее побрал.

За кормой «Мелиссы», в кильватере, шел захваченный нами изнердийский корабль. Большой пятидесятичетырехпушечный корабль, который мы взяли на абордаж и вели теперь в Абидос.

«Мелисса» шла под всеми парусами, стремясь как можно быстрее достичь эскадры Скардара, курсировавшей где-то у мыса Инстойл, что в южной части Бирейского моря.

Среди офицеров корабля был Хойхо дир Моссо, как я понял — глаза и уши Минура на корабле. Вопреки всем ожиданиям, дир Моссо оказался на редкость приятным человеком. Он отличался хорошим чувством юмора, исправно тащил вахты, и у Фреда наконец появился достойный соперник в игре, которую фер Груенуа привез из дальних странствий.

В вахту дир Моссо все и произошло. Был обед, успели подать только первое блюдо, когда в кают-компанию вошел вестовой с сообщением, что господин дир Моссо просит господ офицеров подняться на мостик. Обед — дело святое, и Хойхо не стал бы тревожить по пустякам, и потому мы спешно покинули кают-компанию, дружно оторвавшись от тарелок с супом.

Парус. Марсовый сумел разглядеть почти на траверзе левого борта парус, плохо различимый в полосе дождя. Шторм закончился два дня назад, но море еще не успело успокоиться, хотя стрелка барометра упорно лезла вверх.

Мы впились зрительными трубами в пространство по левому борту. Дир Моссо не ошибся, это изнердиец, такой же одинокий, как и мы. Враг тоже видел нас и даже успел изменить курс, целясь носом в «Мелиссу». И теперь предстояло сделать выбор: принять бой или отклониться, воспользовавшись тем, что наш корабль очень ходкий. И все смотрели на меня.

Так, трехмачтовый двухпалубный корабль, несколько крупнее «Мелиссы» в размерах. То, что он боевой, сомнений никаких нет. А значит, при таких размерах он должен иметь преимущество в количестве орудий и в численности экипажа. Только что он здесь делает, да еще в одиночестве?

Все, решение необходимо принимать немедленно. Надо же с чего-то начинать, так чем он плох для начала, этот изнердиец? Эти слова я и сказал Фреду, хлопнув его по плечу: действуй. И Фред не подвел. Как же мне все-таки везет с людьми, что встречаются на пути.